У России есть уникальный шанс стать крупнейшим в мире поставщиком дикой рыбы

Возможно, через 30–40 лет дикая рыба, выловленная на природе, а не в заводских прудах, станет таким же экзотическим товаром, как мясо лосей и кабанов. Более 40% морепродуктов в мире уже выращивают искусственно, с каждым годом доля разводной продукции увеличивается. У России есть уникальный шанс стать крупнейшим в мире поставщиком дикой рыбы.

Удвоение улова

«На западе речная рыба, выловленная в экологически чистых районах, считается эксклюзивным товаром. Ее продают за огромные деньги и подают на приемах в высоких кабинетах. Но в нашей стране с пресноводным промыслом просто беда», – рассказывает руководитель морской программы российского отделения Всемирного фонда дикой природы Константин Згуровский.

Официальные данные подтверждают правоту экологов. По подсчетам Росрыболовства, отечественные рыбаки добывают 3,87 млн. т рыбы в год. Вклад пресноводных водоемов в это богатство мал – 176 тыс. тонн. Это лишь 4,5% общего улова. Между тем 35–40 лет назад в СССР реки и озера обеспечивали более 10% от ежегодной добычи рыбы, достигавшей 8–10 млн. тонн.

Характерный пример промыслового упадка – Вологодская область. Край с сотнями озер и Волго-Балтийской системой каналов приносит за год столько же рыбы, сколько океанский траулер собирает за один рейд. Легальный улов в области составляет 1,2 тыс. т в год, еще до 400 т в год добывают браконьеры. Законопослушные рыболовы готовы хоть завтра удвоить и даже утроить добычу, но не тут-то было – выловленное богатство попросту сгниет на складах. Дело в том, что перерабатывающие заводы местный товар почти не покупают. «В Вологодской области работают три рыбозавода. Два из них полностью перешли на морскую рыбу, третий – на 85%», – говорит председатель местной рыболовецкой артели «Рыбак» Владимир Черепанов.

Переработчикам выгоднее оптом закупать замороженную норвежскую семгу, чем возиться со скоропортящимся речным товаром, который к тому же приходится по крупицам собирать у местных жителей и небольших артелей. В результате рыболовам остается рассчитывать на спрос у небогатого местного населения и перекупщиков – а те приобретают только самые вкусные и популярные сорта рыбы. Поэтому 90% улова в Волго-Балтийской водной системе составляют три вида: лещ, судак и щука. Лещ в сыром виде уходит по бросовой цене в 25–50 руб. за 1 кг, судак, которого ловить труднее, – по 130 руб. за килограмм. Плотву, окуня и мелких частиковых рыб наподобие чехони почти не добывают, потому что они идут всего по 10–15 руб. за килограмм.

Мнимое изобилие

Аналогичная ситуация – в других регионах. По сравнению с советскими временами в стране улов толстолобика и сома снизился в 2–3 раза. В европейской части страны вдвое рухнул промысел судака и сазана. В Сибири и на Дальнем Востоке упала добыча пресноводных лососевых – сиговых. Правда, в этом виновато не столько отсутствие сбыта, сколько браконьерство. Из-за нелегального лова, в зависимости от региона, численность этих видов рыбы упала в 2–10 раз.

Впрочем, у рыбаков теплится надежда возродить пресноводный промысел. Но для этого нужно наладить собственную переработку. К сожалению, легально организовать ее почти невозможно. Для начала сразу возникает проблема с кредитами. «У рыбаков нет активов, под которые можно взять заем в банке. Лодка не является залогом, потому что она в любой момент может утонуть. По сути, банки принимают лишь недвижимость на берегу – квартиры, рыбные склады», – рассказывает Константин Згуровский.

Кроме того, чтобы открыть, к примеру, коптильню, нужно пройти множество согласований с чиновниками. В том числе регулярно получать сертификат на продукцию или декларацию о соответствии, которые обходятся в 20–30 тыс. руб. в год. Плюс переработка обставлена множеством затратных санитарных ограничений. Например, коптить рыбу можно только на электрической спирали – значит, предприятию придется заложить в расходы немалую сумму за электроэнергию.

Поэтому даже промысловикам с уловом 50–100 т рыбы в год содержать перерабатывающие мощности невыгодно. Законопослушные рыболовы и без переработки едва сводят концы с концами, поскольку тратят 35–40% от оборота на налоги, а также выплаты ветеринарной службе и другие подаяния чиновникам. Вопреки общему мнению, ловцы речной рыбы живут небогато – в европейской части России их заработок редко превышает 120 тыс. руб. в год.

Тут возникает еще одна важная проблема. Промысловики ловят меньше, чем могли бы, поэтому в водоемах скапливается слишком много рыбы. Как ни парадоксально, из-за этого страна теряет пресноводное богатство. Прежде всего в тесноте рыба хуже набирает вес. Кроме того, из-за изобилия фауны озера быстрее заиливаются и зарастают водорослями. «В результате, если рыбы слишком много, а лето жаркое – в озерах сокращается количество кислорода, и начинается массовый замор», – объясняет директор национального парка «Русский север» Алексей Кузнецов.

В прошлом году, когда случилась засуха, в некоторых регионах замор случился в половине озер. Возможно, через 5–10 лет количество рыбы в них восстановится. Но если не чистить водоемы и не отлавливать из них лишних особей, при первой же сильной засухе история повторится. Так что, если для чиновников пресноводный промысел и дальше останется в основном способом сбора даней, звание самой изо­бильной дикой рыбой страны Россия может потерять.